В руках зверя  - Джорджиана Золомон

Я всегда видел между ними эту связь, я понимал, что Расту понравилась Лана, но до последнего верил в благоразумие последней. Дурак дураком, за столько лет не убедился, что все бабы – продажные твари!

Ударил кулаком в стену и понял, что зря. От моего удара пошли трещины, и я понял, что придется раскошеливаться за ремонт. А и плевать! Только бы хоть куда-то деть свою злость.

На брата и шл*ху невесту. На мгновенье, когда я услышал, как бьется сердце ребенка, увидел его шевеление на экране монитора, в сердце зародилось какое-то давно забытое теплое чувство. Разлилось, затопило, грозясь вырваться наружу, но затем взгляд упал на улыбавшуюся Элану.

Эта тварь насмехалась надо мной! Она врала, манипулировала и вертела нами с братом, как хотела того ее жалкая, гнилая душонка!

И ведь сколько раз я сначала намекал, а затем уже в открытую просил ее объясниться с Растом, расставить все точки над i, но она только отмахивалась, заявляя, что Ростислав прекрасно знает о том, что у нее к нему только дружеские чувства. Ага, как же!

Дружеские, я заметил, когда просматривал пленку, на которой мой брат засаживал ей по основание, а она стонала и извивалась, как заправская проститутка.

А я ведь и впрямь по уши влюбился в эту с*ку. Ночами не спал, думал, как завоюю, как сделаю своей, подарю ей весь мир, превращу в настоящую принцессу из золушки. А эта пигалица вырвала мне сердце и растоптала его. А теперь диктовала, командовала, потому что понимала, что я все еще неравнодушен к ней.

Когда сбежала, дал себе время очухаться. Надеялся, что все пройдет и я забуду об этой шалаве, но ни черта не вышло. Под видом «пыток» я приволок ее обратно, потому что не мог без нее! Каждый день, когда я не видел Элану был для меня пустой пыткой.

Эта тварь была нужна мне даже после того, как раз и навсегда разлучила меня с единственным членом семьи. Осознано. Намеренно. С*ка.

И, конечно же, я знал, что у нас будет девочка. И никому не собирался ее отдавать. Если она, конечно же, окажется, моей. Но Элану я желал помучить. Хоть как-нибудь. Хоть сколько-нибудь еще. Я обязан был ненавидеть ее после того, как она подло меня предала. С моим же родным братом!

Но не мог. Моментами срывался и понимал, что все еще хочу ее. И не так, как Дану – жестко и грязно, а как раньше – с любовью и трепетом. Хотел ее ласки и любви. Почувствовать ее заботливые руки на своем теле, увидеть мягкую улыбку, предназначенную только мне. Хотел крепко прижать ее к себе и погладить большой живот. Поцеловать…

Но затем приходил в себя и приказывал себе вспомнить всю ту грязь, в которой она меня вываляла!

Именно по этой причине и я приволок в дом Кудрявцеву. Знал, как сильно она ее не любит, хотел дать своеобразную пощечину. У меня еще и кольцо было припасено для Даны, нужно было только подождать!

– Ваша работа? – Чужой голос заставил прийти в себя, и я кивнул. Средних лет доктор покачал головой. Бросил на меня убийственно-осуждающий взгляд, указывая рукой на стену.

– Ох уж эти импульсивные папаши, – хмыкнул он, маня меня идти за ним. Где там у меня находился бумажник?

Мы ехали домой в полной тишине. По-хорошему, мне нужно было вернуться в офис, сделать несколько дел, но я решил махнуть на все рукой. Все могло подождать. Настроения не было, злость и негодование до сих пор обуревали меня.

Элана сидела рядом, молча смотрела в окно, укрывая живот одной рукой. На секунду я позволил себе представить, как бы все было, если бы не ее предательство. Как бы мы жили сейчас, если в нашей истории не было того позорного пятна? Той проклятой ночи?

В голове завозился настоящий клубок мыслей. Я бы обязательно задарил свою возлюбленную самыми красивыми дизайнерскими украшениями, мы вместе разработали бы дизайн спальни для нашей малышки. В свободное время ездили бы по магазинам, покупали разные мелочи для нашей девочки. Я бы собственными руками собрал ей колыбельку, украсил ее красивой, старинной резьбой. Мы бы обязательно поспорили из-за имени для нашей маленькой принцессы, но, в конечном итоге, я бы уступил Лане.

Я заметил, что улыбаюсь, когда взглянул в зеркало заднего вида. Элана смотрела на меня со смешанными чувствами беспокойства и непонимания.

Я отвернулся от нее и вновь погрузился в свои мысли. Лана утверждала, что брат чем-то опоил ее, но подобными утверждениями только настраивала меня против себя с новой силой.

Ростислав никогда не был насильником или отмороженной сволочью. К девушкам он всегда относился мягче и лучше, чем я, а Элана была ему дорога.

Впрочем, он об этом и кричал, когда захлебывался собственной кровью, а я бил его, не жалея сил. С той «славной» ночи, когда меня от окровавленного брата оттащили собственные же ребята, прошло много месяцев, и мы больше не виделись.

Нет, с одной стороны я понимал, что поступил слишком жестоко и с Ланой, и с Растом, ведь, если бы меня не остановили в обоих случаях, на руках оказалось бы два трупа и ни о каком ребенке речи бы сейчас не шло.

Но с другой стороны, злость на обоих еще не утихла. И если Элана была девушкой, до некоторых пор чужой, то к брату было больше претензий. Мы росли вместе, я заменил ему родителей, я дал ему все, что у него было, а он отплатил мне тем, чем отплатил.

Даже если он был влюблен в Лану по-настоящему, он обязан был отступить, зная, что она моя. Впервые за много лет у меня на горизонте забрезжило какое-то подобие счастья, и он не смог этого стерпеть. Единственный член семьи. Единственный родственник. Семья.

Я не мог простить Расту того, что он сделал. Что переспал с моей любимой, с моей невестой, будущей женой, черт побери, того, что посмел это записать на видео, того, что даже не стал отрицать происходящего!

С*кин сын. Неблагодарная сволочь, которой я всю свою жизнь отдавал лучший кусок еды, последние карманные деньги, на образование которого вкалывал потом и кровью. И все это для того, чтобы потом услышать, что «не всем людей пытать»! А архитектура – это великое дело. Сволочь-моралист.

А на чьи деньги он получал свое образование? Открывал частную фирму? Кто его прикрывал со всех сторон, чтобы не сожрали с потрохами? Тот самый гнусный брат, который, по его мнению, купался в крови. Лицемерный хрен!

– Ром… – неожиданно позвала Лана. Я тряхнул головой, бросил на нее мимолетный взгляд, дал себе мысленную пощечину, потому что невольно ею залюбовался. С беременностью она похорошела, излишняя худоба ушла, щеки порозовели, а в глазах появилось какое-то необъяснимое тепло.

– Что? – сухо ответил я.

– Мы неподалеку от «Патрика и Мари», можем заехать туда, купить мне кое-что из выпечки?

Конечно же, мы могли заехать в магазин любимой выпечки Эланы, мы могли его даже выкупить к чертям, но внутри меня полыхали огонь и ненависть, поэтому я лишь отрицательно покачал головой.